| Главная страница. | Гостевая книга | далее |
|
мне въ душу, заставляло задуматься. Помогло мне прочесть много мудрыхъ книгъ. Хочу, чтобъ у Васъ оно осталось. Хочу немного разсказть о немъ. После очень тяжелого боя въ 1944 г. (думалъ, никто живой не останется) страшно тяжело вспоминать это, я какимъ-то чудомъ остался живъ и очень немногіе. Нашелъ санинструкторъ въ кармане шинели молодого соддата бумажку со стихами. Читали ее многіе. Меня она сразу затронула, я ее оставилъ себе, и многіе ее потомъ переписывали. Только эта, что сейчасъ - не та. Ту у меня въ тюрьме, когда меня забрали, отняли, а эту я написалъ по памяти. Я эти стихи сразу наизусть запомнилъ. Подписана она была - Александръ Зацепа. Вотъ!
— А что же Вы такъ торопитесъ, Васенька? Мы же не разстаемся. Онъ опустилъ глаза. Мне опять стало не по себе. — Какъ Вы себя чувствуете? — Хорошо, сейчасъ совсемъ хорошо. Спокойной ночи Вамъ, Марина Сергеевна. Спасибо Вамъ за все. — Это Вамъ спокойной ночи, Васенька, а я еще посижу поработаю, попишу исторіи болезней. — О, какъ мне хорошо будетъ спать! - онъ опять улыбнулся радостно. Я ушла. Я решила, что сейчасъ не буду читать, а то опять отвлекусь размышленіями и опять не заполню запущенные уже за несколько дней записи исторіи болезней. Ночью прибежала сестра и сказала: — Марина Сергеевна, Соколову плохо, умираетъ! Когда я прибежала, возле Васи стояла дежурная сестра съ пустымъ шприцемъ, а Вася былъ уже мертвъ, т.е. неправда, онъ не былъ мертвъ, потому что, когда я взяла его за руку, стараясь прощупать пульсъ, и стала звать его «Вася ,Васенька!» - углы рта его дрогнули и разошлись, и эта улыбка у него и осталась. Это мне не могло показаться. Это было! Пульсъ я не прощупала, и дыханиіе уже не определилось. Я закрыла ему глаза. Сестра разсказала мне, что у него недавно опять повторилось кровохарканье. Онъ очень былъ слабъ, но все же следилъ, выплевывая кровь, чтобы не запачкать простыни. Она успела ввести ему кровоостанавливающее лекарство, но онъ вдругъ селъ на постели, выпрямился и сказалъ во весь голосъ, такъ громко, что услышали и проснулись больные въ обеихъ смежныхъ палатахъ: «ПОМНИТЕ ГОСПОДА!» - потомъ поднялъ руку, благословилъ всехъ и откинулся на подушку. Сестра заплакала. 4. АЛЕКСАНДРЪ ЗАЦЕПА Я пошла къ себе въ кабинетъ, распахнула окно и села къ столу. Уже светало. Я достала изъ кармана подаренные Васей стихи и стала читать: Александръ Зацепа неумело обращался къ Тому, къ Кому обращался впервые въ жизни. И въ этомъ была ихъ страшная сила. Я читала: Послушай, Богъ... еще ни разу въ жизни Съ тобой не говорилъ я, но сегодня Мне хочется приветствовать Тебя. Ты знаешь, съ детскихъ летъ всегда мне говорили, Что нетъ Тебя, и я, дуракъ, поверилъ. Твоихъ я никогда не созерцалъ твореній. А вотъ сегодня ночью я смотрелъ Изъ кратера, что выбила граната, На небо звездное, что было надо мной. Я понялъ вдругъ, любуяся мерцаньемъ, Какимъ жестокимъ можетъ быть обманъ. Не знаю, Боже, дашь ли ты мне руку Но я Тебе скажу, что Ты меня поймешь. Не странно ль, что среди ужаснейшего ада Мне вдругъ открылся светъ и я узрелъ Тебя? А кроме этого мне нечего сказать. Вотъ только, что я радъ, что я узрелъ Тебя. На полночь мы назначены въ атаку. Но мне не страшно, Ты на насъ глядишь. Сигналъ. - Ну что-ж, я долженъ отправляться. Мне было хорошо съ Тобой. - Еще хочу сказать, Что, какъ Ты знаешь, битва будеть злая, И можетъ, ночью же къ Тебе я постучусь... И вотъ, хоть до сихъ поръ я не былъ Твоимъ другомъ, Позволишь ли Ты мне войти къ Тебе, когда приду? Но, кажется, я плачу...Боже мой, Ты видишь: Со мной случилось то, что я прозрелъ. Прощай, мой Богъ, - иду - и врядъ ли ужъ вернусь. Какъ странно - но теперь я смерти не боюсь. (Александръ Зацепа). Я не вытирала слезъ, они бежали по шее за воротникъ халата. Вскоре совсемъ рассвело и я потушила лампу, но не вставала со стула. «...Во единомъ часе сподобилъ еси, Господи...» -звучало въ моихъ ушахъ песнопеніе о разбойнике, прозревшемъ на Голгофе. Во единомъ часе прозрелъ и Александръ Зацепа, въ единый часъ передъ лицомъ смерти, «Какимъ жестокимъ можетъ быть обманъ». «Мне вдругъ явился Светъ!» - Чудесно какъ! И вотъ въ этотъ короткій часъ, такой знаменательный для него, такой потрясающій, онъ не хочетъ одинъ со своей радостью, оставить ее только себе. Нетъ, онъ хочетъ поделиться, раздать ее другимъ. Онъ боится унести ее съ собой. Онъ ищетъ карандашъ по карманамъ. Находитъ! Онъ пишетъ вдохновенными стихами. А чтобы скорее и вернее нашли этотъ листочекъ, кладетъ его въ наружный карманъ шинели, или не имеетъ времени спрятать лучше? Въ последнюю минуту пишетъ Александръ. Въ последнюю минуту пишетъ Василій. Вася все принялъ отъ него. Вася говорилъ: «Не знаю, какимъ чудомъ въ этомъ бою остался живъ». А потомъ какой еще прошелъ путь страданій. Какую Голгофу! И какъ высоко поднялся по лестницее духовной, да какъ высоко! Да и одинъ ли Вася?! Я зашла въ женскій корпусъ и отдала темный матеріалъ Васе на рубашку, чтобы женщины сшили, и марлю, которая была у меня, чтобы расшить покрывало. Потомъ пошла въ стройчасть и сказала бригадиру: «Вы сейчасъ получите отъ завхоза санчасти заявку на гробъ. Я прошу Васъ сделать настоящій гробъ, хорошій. Не такой, какъ вы делаете изъ неотесанныхъ, волосатыхъ досокъ съ шелями. У меня въ больнице умеръ святой человекъ». Бригадиръ ответилъ: «У меня какъ разъ есть хорошій матеріалъ, и хорошему мастеру закажу сейчасъ». 5. О. АРСЕНІЙ Потомъ я пошла въ зону. Тамъ въ общемъ бараке жилъ одинъ іеромонахъ-схимникъ 74 летъ, двацати-пятилетникъ - Арсеній.* До ареста въ 1945 - мъ году онъ 12 летъ жилъ въ горахъ Сухуми, въ Сванетіи. Людей не видалъ, разве только когда 3-4 раза въ годъ сттускался въ селеніе за необходимымъ (лампаднымъ масломъ и солью). Жилъ онъ въ келіи, построенной своими руками. Въ 1945 году вылавливали прячущихся въ горахъ людей, хотевшихъ какойто періодъ не показываться властямъ на глаза. О. Арсеній, ничего не знавшій, спускаясь съ горъ, попалъ въ засаду. Ни прописки, ни работы, ни пенсіи. Судили. Дали 25 летъ. Я ему разсказала о Васе. Онъ сделалъ ему венчикъ, написалъ разрешительную молитву. Объяснилъ мне, какъ что нужно сделать. Сказалъ, что отслужить отпеваніе и панихиду. Благословилъ мои руки, передавая черезъ нихъ благословеніе Васи. Сказалъ: «Хороните». Подъехалъ бычокъ изъ стройчасти съ гробомъ, покрытымъ рогожей, чтобы не привлекать своей необычайностью, т.к. гробъ былъ настоящій православный, и красивый деревянный крестъ. А ведь я даже ничего не сказала о кресте. Возчикъ сказалъ «Я сейчасъ не могу ехать на кладбище. Завхозъ сказалъ срочно баллонъ подвезти».Я обрадовалась. Какъ хорошо! Ведь съ Васей еще много делъ, и проститься захотятъ многіе придти, а нельзя, чтобы увидели изъ окна санчасти, что «бычокъ» долго стоитъ у морга, прибегутъ. А Вася лежалъ уже убранный, какъ на воле, красивый. Губы тронуты улыбкой. Потихоньку приходили знавшіе его проститься. Шли низомъ, незаметной тропой. Входили по одному, снимали шапки, не задерживаясь; выходя оглядывались, уходили, освобождая место следующему. Приходили рабочіе изъ стройчасти. Я все стояла у окна. Показался «бычокъ». Подошла къ Василію, сделала все, какъ научилъ отецъ Арсеній. «Закрывайте крышку,» - сказала я. Гробъ съ крестомъ опять закрыли рогожей. Пришелъ старичокъ фельдшеръ, чтобы проводить Васю на кладбище. Могилу рабочіе выкопали глубокую. Бережно опустили гробъ. Засыпали землей, врыли крестъ. Высокій холмъ обложили дерномъ изъ ближайшего овражка. Я отдала рабочимъ пузырекъ со спиртомъ и пакетъ съ едой, чтобы помянули его; они были довольны. Все уехали. 6. КРЕСТЪ ВАСИЛІЯ Старичокъ фельдшеръ досталъ синюю тетрадь и сталъ читать молитвы. Я села на соседній холмикъ и стала смотреть на степь, на небо, на холмики умершихъ заключенныхъ. Это была незабываемая до конца жизни, сотрясающая душу картина. На очень большомъ пространстве голой степи были сплошные, одинъ къ одному, холмики, какъ кочки, на нихъ стояли колышки съ номерами, съ личнымъ номеромъ заключенного. Эти же номера стояли на формулярахъ. Они стояли на конвертахъ въ адресе получаемыхъ долгожданныхъ писемъ... Потомъ я стала думать о томъ, что сейчасъ въ зоне, въ бараке, въ укромномъ уголке, старецъ схимникъ совершаетъ отпеваніе и служитъ панихиду по рабу Божію Василію. Какъ могло сегодня все такъ удачно сложиться? Здесь, въ лагере, - такъ удалось похоронить безъ вскрытія и по христіанскому обряду съ сильной молитвой старца. И мне стало совершенно отчетливо ясно, какъ чудесно проявилъ свою волю Господь на Василіи, заслужившемъ такую милость! А я, - какъ я механически действовала! Ходила туда, сюда, говорила слова, которые не обдумывала заранее, и все, какъ надо делалось. Мне стало какъ-то радостно, что я была хоть немного исполнительницей воли Божіей. Я взглянула на высокій красивый крестъ на могиле, потомъ на степь бескрайнюю кругомъ.Въ тепломъ воздухе, насыщенномъ пріятнымъ ароматомъ полыни, летая, щебетали птички. Они близко подлетали ко мне, садились на соседніе коч-ки, вытягивая шейки, оглядываясь, замирали, словно прислушиваясь къ голосу, читавшему молитвы. Дулъ легкій ветерокъ. Солнце спускалось. Я подумала, какіе зори будутъ гореть надъ Васенькиной могилой, и опять посмотрела на кресть. Въ сердце мне стали проникать покой и радость. И вдругъ я увидела кладбище совсемъ другимъ. Я увидела, что крестъ стоитъ не надъ Васиной только могилой, а надъ всеми могилами, надъ всемъ кладбищемъ. Что высокая, зеленая могила его - это пьедесталъ къ общему памятнику, который объединяетъ все кочки и колышки, покрываетъ ихъ, спасаетъ отъ уничтоженія и забвенія, что въ пеніи птицъ звучать последніе Васины слова: «ПОМНИТЕ ГОСПОДА!» Какая гармонія и мудрость въ каждой черте міра, въ великомъ и маломъ, въ каждомъ крошечномъ ключике поющей птицы. Две тысячи летъ человечество то падаетъ на колени, то снова и снова распинаетъ Того, Кто открылъ людямъ тайну Божественной премудрости, Кто примеромъ показалъ, что за Голгофой наступаетъ Воскресеніе, побеждающее смерть, праздниковъ Праздникъ и Торжество изъ торжествъ. Торжество любви! О, непостижимое Милосердіе! Каждый часъ подталкиваетъ Оно заблудившихся по дороге жизни, несчастныхъ больныхъ къ целебнымъ источникамъ! И сегодня: какъ чуть приподнялъ Господь завесу и показалъ, что вечна Его Любовь и непоколебима и вечна Его Справедливость! Надъ самымъ ухомъ моимъ чирикнула какая-то пролетевшая птичка. Надъ землей, надъ кочками, въ яркомъ солнечномъ свете заката дрожалъ нагретый за день воздухъ, какъ светлый ореолъ, какъ чье-то чистое дыханіе...И звучали слова Василія Соколова: «ПОМНИТЕ ГОСПОДА!» ---------------------------------------------------------------- *Отецъ Арсеній упоминается въ воспоминаніяхъ Наталіи В. Урусовой въ связи съ описаніемъ ея встречи съ великимъ страдальцемъ, еще достойно не воспетымъ Митрополитомъ Іосифомъ, главой «Катакомбной Церкви». См. далее въ воспоминаніяхъ Урусовой и въ сведеніяхъ объ Игуменіи Антонине Владикавказской, умученной отъ рукъ безбожниковъ. |
| Главная страница. | Гостевая книга | далее |